Вещи вечного обаяния. В мастерской художника Бориса Кочейшвили. Часть 2.

Начало: Вещи вечного обаяния. В мастерской художника Бориса Кочейшвили. Часть 1.

Уже в ранних работах четко прослеживается индивидуальный и неповторимый стиль и четко сформулированный круг предпочтений мастера. Ритмически выстроенные и выверенные  пространства он одухотворяет начертаниями женских фигур. Храмы, башни, цветы, различные предметы в исполнении творца, всегда переосмыслены с геометрической и стилистической точки зрения, и представляют собой некие «формулы» таких предметов. Они кочуют из пространства в пространство, из картины в картину в ярких и красочных хитросплетениях ритмов. Легкие мотивы барочного башнеобразного дыма, а может, ветвистого дерева, тонущего в строгих кубических объемах дома… Женщины, которые скрутили свои ноги-руки в сложном, но грациозном «па» странного танца… Полоса бурной реки, которая проводит четкую грань между передним и задним планом, создающая, при всей ограниченной условности изображения, близкое, невероятно глубокое к иллюзиону восприятию мира, пространство. Некоторые образы, подобно драгоценной находке, олицетворяют точность пластических формул художественного индивидуального «я», и проходят через все творчество знаменитого Бориса Кочейшвили.

Он совершил практически невозможное, ведь не выходя за пределы четко сформированного круга сюжетов и приемов однажды, он обращался к самым разнообразным художественным техникам. Смелые эксперименты с изобразительными характеристиками разных материалов позволяли художнику  добиться максимальной выразительности, а нередко, и совершенно нового звучания. Полвека упорных занятий искусством делают Бориса Кочейшвили виртуозом в области графики, живописи, а также,  скульптурного рельефа, которым он с невероятным напором занимается последние несколько лет.

Основные вехи

После окончания училища, в 60-х годах, художник увлекается популярной в тот период времени печатной графикой. Следующие пять лет он проводит в Студии офорта И. Нивинского, уделяя много внимания офорту, гравюре и литографии. Затем Кочейшвили заинтересовало камерное рисование  на мелованной бумаге черной тушью при помощи жесткой широкой кисти. В данной технике, которая особенно пришлась по душе художнику, ему удалось достичь необыкновенных вибраций, заключенных в тончайших оттенках серого цвета. Он управлял тоном и пластикой линий, словно настоящий виртуоз он создавал живопись посредством графики.

Позже, обратившись к маслу, Борис Кочейшвили пишет изысканные, практически монохромные композиции, на больших листах оргалита, будто пытаясь отразить в стандартном корпусном письме открытия, которые были сделаны им за долгие годы работы с послушной тушью. Художник не прекращает работать с акварелью и пастелью.

Борис Кочейшвили.  Цветок. 1998 г. Мелованная бумага, тушь, кисть. 62 х 71.

В начале 90-х художник принимает решение покинуть неуютную перестроечную Москву. Он поселяется в глухой деревне, где мечтает создать своё личное, идеальное для художественной деятельности пространство. Следующие четыре года Кочейшвили занимается строительством дома, мастерскую и… написанием стихов. Результатом такого добровольного уединения стал сборник стихотворений под названием «Два дома» и пара десятков рисунков акварелью на оберточной бумаге. По возвращению в столицу России, Борис Кочейшвили в полную силу принимается за работу. Спустя некоторое время он создает цикл «Сухих фресок», которые представляют собой большие рисунки пастелью на материале гофрокартон, а также изобретает весьма остроумную технику отображения рельефа. На основе папье-маше и гипса творец лепит рельефные композиции и окрашивает их в белый цвет. Эти работы являются одновременно и скульптурой на плоскости, и объёмной графикой. Такие изображения выгодно смотрятся в меняющемся освещении, когда на бугристой выразительности композиции играют всевозможные варианты игры теней, которые объемные изображения отбрасывают на белый фон.

Вскоре в жизни художника наступает, так называемый, «черно-золотой» период. На грубой и шершавой изнанке оргалита, которая грунтуется акриловой краской черного цвета, из таинственной тьмы возникают фигуры и предметы при помощи золотых пятен и лессировок. Дрожащий, словно тающий контур и сложносоставные полупрозрачные слои фона придают эти работам глубокое и сложное пространство. Вибрации золотых отблесков в черном фоне ночи напоминают бесценные уроки любимого и уважаемого Рембрандта. Здесь работы художника олицетворяют удачное пересечение различных техник, как эксперимент с обогащением графического изображения светом, цветом и живописной пластикой.

Начало ХХI столетия для Борис Кочейшвили является началом увлечения цветом. В одном из интервью он сообщил о том, что непрерывно рисующий с двадцати лет, лишь разменяв шестой десяток, серьёзно увлёкся живописью. Художник, который да этого времени считал себя преимущественно графиком, оказывается тонким и чувственным колористом. Борис Кочейшвили начинает активно работать с акрилом как акварелью, утонченными лессировками, лишь иногда обращаясь к плотной, корпусной живописи. Его таинственные натюрморты, пейзажи и сложные геометрические преображения бесконечно вариативны. Завуалированные хитросплетения оттенков и цветов существуют в рамках равновесных и отточенных объёмов и форм.

Борис Кочейшвили. 1990 год. Рай II.  Оргалит, масло. 113 х 125.

В результате, зимой 2009 года, в преддверии своего семидесятилетия, художник снова начинает экспериментировать и обращается к новому материалу для реализации своих новых фантазий. Итогом многократных проб и экспериментов становится изобретение новой разновидности рельефа - живописного моделирования с помощью гипсовой штукатурки. Занятия графикой дали возможность ему овладеть композицией и характерным рисунком в совершенстве. Работа с рельефами – постичь тонкие грани пластики и умелой работы со светотеневыми эффектами. Нанесение серой консистенции на фанеру и работа широким мастихином, словно кистью рождает изящные предметы, фигуры и формы. После чего, расписывает рельефы акрилом либо окрашивает в один цвет.

В руках мастера золотая и медная краски приобретают кардинально новое значение. В данном случае, рельефы схожи с отлитыми из металла досками, а также, с удивительной вибрацией краев, «рваных» изнутри, с неожиданно пористой, воздушной текстурой материала. Впервые за всю историю работы с рельефом, ограниченного техническими характеристиками отливки в формы, художнику представилась возможность добиться идеальной фиксации свободного дыхания.

Следуя творческому инстинкту

Уникальный стиль и художественные изобретения Бориса Кочейшвили ценны, вне всякого сомнения, в них есть всё, что отличает подлинное искусство от кратковременной шелухи – яркая индивидуальность, неподдельный талант, высокий уровень мастерства и человечность. Оглянувшись на пройденный художником тернистый путь, поражаешься невероятной свободе и разнообразию творчества, удачно сочетающегося с цельностью этого мастера, который был верен самому себе, независимо от обстоятельств и времени.

Борис Кочейшвили. 2005 год. Мальчики. Гипс, оргалит, акрил.58 х 61.

По мнению маэстро, творчество имеет неразрывную связь с биологической натурой человека. В искусстве главную роль играет не мозговая деятельность, а четкое следование позывам творческого инстинкта: «Когда художник неукоснительно следует зову неведомых сил, не отдавая самому себе отчета в том, к какому стилю и технике он обратится завтра, получается самое интересное. В противном случае его пределом является ремесло или бессмысленное тиражирование».  Борис Кочейшвили никогда не имел цели выгоднее продать свои работы, не стремился обрести головокружительный успех, по этой причине, имя художника до сегодняшнего дня знали только ценители и специалисты. Его произведения занимают лидирующие позиции в коллекциях наиболее популярных музеев России. Подводя итоги минувшего столетия, Государственный Русский музей представил выставку «Акварель и рисунок в России. ХХ век», принял решение включить Бориса Кочейшвили в число сотню художников, которые определяют лицо российского изобразительного творчества. Борис Кочейшвили.