Художники Башкирии - М. В. Нестеров. В зеркале времени. Часть 2

Часть 1. М. В. Нестеров. В зеркале времени.

В своих размышлениях того времени М.Нестеров уделял много внимания этому вопросу. Он писал, что хочет найти собственный стиль, который мог бы объединить его веру, творческие силы, все свои действия. Он считал, что это чрезвычайно важно для художника, как и для любой творческой личности, объединить все это в деле веры. Его очень волновало то, что его собственный стиль это отражение его сути, а стилизация это нечто чуждое.

Он подчеркивал, что если постараться, то можно овладеть стилем и писать с его помощью красиво и вдохновенно. Мало того, отсутствие своего стиля и миропонимания может быть заменено этим самым стилем. Это будет хорошо для неопытного художника. Но для великого художника такой отказ от своего стиля означал отказ от всего себя, от всей прожитой жизни. Именно прожитый опыт создает художника и его стиль. С 1880-х годов, в творчестве художника основным направлением были картины, на которых было изображены мир чудесных видений и едва заметных сокровенных желаний. Что получило название живописно-пластический язык. С точки зрения художника именно это могло помочь адекватно выразить все что необходимо. В то время новаторство было использовано им для создания цикла картин о Сергее Радонежском. Художник хотел изобразить возвышенный образ. Мир, который рисовал художник, представал перед зрителем, исполненным Божественной благодати, гармонии и красоты. Используя комбинацию, модерн и его условность форм (картина больше напоминает декоративное панно в таком случае) и реализма 19-го века художник смог выполнить на полотнах эквивалент своих «грез» поэта.

Русское искусство того «рубежного» времени, было пронизано мистицизмом и прозрениями пророческого характера. Но во всем этом прослеживалась определенная направленность. Культура богоискательства тех лет была направлена на модернизацию традиционного, на тот момент Православия. Философско-религиозная культура ставила в то время перед всем обществом вопрос обновления религиозного мировоззрения. На момент конца 19-го века  в среде русской интеллигенции, которая и пыталась вводить в жизнь и в саму национальную культуру христианское бытие, Евангельская тема была востребована. Но, несмотря на востребованность и актуальность темы, в ее трактовке наметились значительные изменения. Как выразился один из современных исследователей того времени, тема жизни Христа перестала быть трагедией, она приобрела скорее лирический и философский оттенок звучания. Для художников Иисус Христос становится Богом.

Также необходимо отметить тот момент, что при всем этом мышление творческой интеллигенции не было едино. Одни мечтали о «хоровом» варианте, который бы объединял народные массы, ему было бы присуща зрелищность, мистерия, которые бы возвышали человека над обыденностью. Это мышление сказалось на том, как оформить храмовую роспись — Васнецов и Нестеров создали роспись с элементами театральности и зрелищности. Другое направление утверждало, что искусство это, прежде всего личное состояние автора, которое и вмещает в себя все те настроения, переживания и состояния которые будет выражать автор.

Отдельно следует сказать о художественной критике того времени. Ее отличало то, что одну картину анализировали и критиковали разные специалисты. Картины Нестерова оценивались как профессиональными искусствоведами, так и философами, религиозными деятелями, эстетические позиции которых сильно разнились. В процессе оценки полотен использовались аналогии и сопоставления присущие разным оценщикам.

Первый, кто смог оценить талант художника Нестерова и даже оценить присущие его стилю недостатки был Бенуа. С его точки зрения, Нестеров напоминал Левитана, Серова и Коровина. В творчестве Нестеров не просто живет в этой жизни, он ищет и вечную красоту и порядок, которые стоят вне этого мира. Он рвался достичь религиозного сверхчувственного существования и жизни в Боге. Очень положительный отзыв Бенуа получила картина «Варфоломей» - эту картину он охарактеризовал  как одну из самых поэтично-таинственных картин последнего десятилетия. Изучив оценки Бенуа, можно понять, почему сотрудничество Нестерова с коллективом «Мир искусства» было таким коротким. Для мастеров этого объединения было характерна тяга к мечте, сказке, что было близко и для Нестерова. Однако картины Нестерова превосходили по существу даже творчество Васнецова.  Критик метко сказал, что именно творчеству Нестерова характерно умение навеять своим творчеством русское настроение. Даже слово, предельно точно описывающее состояние, возникающее после просмотра картины, было религиозного происхождение — умиление. Критик считал, что это особое состояние, живущее в душе художника и позволяющее ему рисовать пейзажи — умиление. Бенуа — первый из критиков, заговоривших о том, что в творчестве Нестерова есть религиозность. В своем отзыве о произведении «Видение отроку Варфоломею» он пишет, что картина словно пропитывает воздух пасхальным песнопением. Запахи березы, мха и елок, которые критик слышит, глядя на картину «Юность преподобного Сергея Радонежского», напоминают ему запах ладана. О картине «Под благовест» он же написал, что фон матери природы, где везде видно разлитую Божью благодать, он ощущает, как возрождается состояние, которое было в детстве — без греха, с простотой и чистотой детской души.

Художник Михаил Васильевич Нестеров.

Он первый из критиков рассказал о том, что задача народного художественного искусства в том, чтобы выразить свое видение и понимание Тайны. Он понимал, что эта миссия непроста, но очень важна.

Бенуа прозорливо понял и описал, что Нестеров это новый художник, принадлежащий к новому периоду в искусстве, творчество которого еще рано оценивать, поскольку он еще не раскрылся, не «высказался вполне». Тем более критик отметил, что появление этих картин означало в авторе что-то новое, куда более серьезное и уникальное.

Другой критик, Грабарь, совершенно по-другому оценил творчество Нестерова, считая, что его картины лишь дополнили несколько оттенков в творчестве Васнецова, в то время как, например, художник Борисов-Мусатов создал целый новый мир. Нестеров же просто создал иллюстрации к миру Достоевского. Более того, творчество Нестерова он считал незрелым и устаревшим. Такое искусство могло заинтересовать только на заре этого творчества.

Впрочем, другие авторы и критики не подвергали творчество Нестерова такой жесткой критике. Чаще всего все же склонялись к мнению Бенуа. Однако с оценкой церковной росписи, дело постепенно склонилось к разочарованию. Основных причин было две. Первая, это то, что произошло открытие подлинной древнерусской иконы. А вторая, заключалась в том, что стал очевиден разрыв между каноническим изображением икон и тем, что писали свободные художники. Священник П.А. Флоренский назвал росписи Владимирского собора просто «лжесвидетельствами». А самого Бенуа он оценил как художника с отголоском салонного академизма, фальшивого и поверхностного. В. Розанов,  М. Фармаковский, Н. Рождественский,  М. Дмитровский выступили против такой точки зрения. Для понимания причины расхождения мнений, необходимо подробнее рассмотреть такой вопрос как искусство и религия на рубеже 19-20-х веков.

Михаил Нестеров. Больная девушка. 1928. Холст. Масло.

Русский народ продолжал возрождаться, и по этой причине проблема была у Руси. Главное место в этой ситуации занимал человек творчества, художник. С помощью своих творений, он заставлял человека задуматься, и тем самым вызывал «довольно старую способность – молитву, которая могла заставить человека вновь ощутить то чувство, которое молчало в нем на протяжении жизни». Эта задача имела большую важность для Нестерова, поэтому он считал ее выполнение своим долгом. Дар художника была настоящая религиозная сила, которая проявлялась не только в картинах, имеющих заметное духовное присутствие, но и в картинах, таких как «На горах» (1896), «Два лада» (1905), «За Волгой» (1905), которые являлись более «земными».

Что касается трансцендентного характера художника Нестерова, В.В. Розанов часто отмечал, что его картины не являются ни религиозным жанром, ни шумными сценами вокруг религии. Как сообщает критик, Нестеров смог достать из своего сердца собственную молитву, и возвел ее к вершинам». Несторов не иконописец. Его картины не о Боге, а о людях, которые прибегают к нему. Его картины не о том, к кому молитва, а о самой Молитве. Розанов подчеркивал, что большое полотно отлично показывало «Святую Русь».

В то время, большое количество русских художников, ученых, поэтов, волновал феномен религии. По словам С. Н. Булгакова, искусство является гостем и вестником из другого мира, который создает из религиозных элементов вещи, которые становятся вне культуры религии. Но эта черта, никаким образом не касается его характера, ведь искусство, по сути, не оставляет тем, а лишь обладает некоторыми художественными свойствами – точками, где рождаются лучи красоты. Эта черта тесно связана с ощущением, которое пробуждается в душе, ощущение большой глубины мира. Своим выводом, Бердяев отмечал: «Тенденция к религии в искусстве является такой же смертью, как тенденция моральнаяили общественная. Творчество художника ни в коем случае не должно быть религиозной тематики».

Михаил Нестеров. Два лада. 1905. Холст. Масло.

Сам Нестеров, писал о духовном предназначении так: «Я никогда не любил тем «сегодняшнего дня» - общественных тем, особенно, если они касались «политики»… Природе искусства не свойственно рассматривать тематику «политики». Искусство является выше этого, оно имеет свою собственную сферу влияния на людей. Искусство призвано защищать «душу», и не дать ей осквернится житейскими темами. Искусство сродни молитве».

Размышления о настоящей миссии искусства, а также ее особенности и влияние, помогают всем и каждому понять причину того, что Нестеров, в будущем, сблизится с религиозно-философским обществом в память о В. Соловьеве.

Оглядывая часть материала о творчестве Нестерова, можно отметить, что довольно большая часть статей с положительным окрасом, которые касались росписей Нестерова во Владимирском соборе, была написана критиками из общества философов и литераторов.  Они не видели ни капли «рисунков модерна Запада в его академической-салонной разновидности» (А. Н. Бенуа), или же осознано закрывали глаза на их сходство с киевскими росписями. Они пытались найти в росписях те религиозные чувства, которые когда-то давно были подарены им создателем «Видения отроку Варфоломею».  Конечно же, они находили это чувство, когда выделяли из картин и икон незабываемые и прекрасные образы святых Бориса и Глеба, святой Варвары, а также, миниатюрное «Благовещение».

А. Бенуа считал, что попытка Нестерова перевести все свои ощущения на догматический язык строго придерживающегося канона обернулась для художника потерей ценного «мистического идеала». Данное мнение имеет право на существование, но мы не можем согласиться с категоричностью мнения А. Бенуа по отношению к церковным работам Нестерова. Конечно же, церковные заказы мешали Нестерову полноценно выражать свои религиозные чувства. Но были и случаи, когда  А. Бенуа выходил за пределы церковного канона и создавал уникальные образы, одухотворенные самим Божественным светом. К подобным работам можно отнести не только образы Владимирского собора, но и иконостас для Троицкого собора в Сумах, а также росписи Марфо-Мариинской обители, при работе с которыми, художник не был скован церковными предписаниями заказчика, и пытался добиться значительной выразительности, и, конечно же, духовности в раскрытии этих образов.

Довольно много критиков того времени ассоциировали уникальную религиозную живопись Нестерова со словом «мистицизм», а также, очень часто произносили его вместе со словом «болезненность». При этом, словом «мистический» активно пользовались не только поклонники художника, но и его противники. Одни произносили его с явным порицанием, а другие ставили на уровень обозначения настоящей художественной ценности.

Очень интересным по этому поводу были слова В. Дедлова (В. Кигна). Его мнение было довольно близко к мнению В. Розанова, что в росписях собора киевского «Васнецов изображает активную веру, святую силу, а Нестеров - кроткую веру, очень пассивную, он отметил тревожную, по его словам, тенденцию, проявляющуюся в культе болезни ..., в ней многие желают заметить ясновидение, нечеловеческую силу, почти предсказательский дар». Кроме того, со словами Дедлова, доходя до фразеологии, совпадают слова М. Дмитровского: «Количество росписей огромной своей частью мистически-болезненные, свойственные вообще кисти данного художника». В этот же момент, мощь росписей по словам В. Розанова и была заключена «в мистически произведенных там образов Нестерова. Людям нервным и тем, кто склонен к мистицизму,  святые Нестерова смогут дать больше, чем Васнецова: они больше растрогают ..., перед ними вероятнее необходимо упасть, вытирая слезы умиления или скорби о трудности жизни».

Бенуа отрицательно отзывался обо всех этих росписях, но в то же время сильно жалел, что «потопленный в чисто суетных интересах (из этой позиции Бенуа рассказывал о церковной работе мастера) идеал мистики, который живет в душе Нестерова, сильно, каждый год  меркнет и теряется».

На рубеже веков, для всех новейших направлений русского искусства были свойственны элементы мистики, игры, как обязательного условия при создании иной реальности, которая отличалась бы грубой прозой жизненного пути, также который присутствовал в части «Мира искусств». Творчество Нестерова, в творчестве которого довольно часто проявлялись элементы мистики на почве реальности, также не стало исключением. Довольно много критиков упрекали Нестерова в его мистицизме, ведь в то время, это было одним из признаков «упаднического» декадентства (термин, использовавшийся в те года). На эту критику, Нестеров отвечал таким пониманием фразы «мистицизм»:  «В художестве, «мистицизм» для меня – это как отражение сокровенного, едва уловимого даже мысленно движения нашей сущности, нашей души. Это ее таинственность и музыкальность. Однако мне, кажется совершенно антипатическим и чуждым хотя бы и религиозный мистицизм».

В своей картине «Чудо» (1896), Нестеров стремился показать «Мистицизм, окрыляющий человеческую волю». Она была написана под воздействием всеми известной «Жанны Д' Арк» Бастье- на-Лепажа. Кроме этого, довольно много разноречивых откликов получила картина Нестерова «Димитрий царевич убиенный» (1898, ГРМ), озаренная таинственным «мистическим» духом. В то же время, Розанов, восхищенно называл ее самой лучшей картиной на выставке. Также, Розанов подчеркивал: «Он не мог рисовать  реальность, а рисовал призрак - настоящее, поверь этому. Это видно чудно: и кое-как понимаешь, в чем дело — как начинаешь понимать сильную удачу во время выполнения сильно трудной темы».

И.Э. Грабарь не был в восторге от картин Нестерова, и «Дмитрия» в том же числе, так как не видел в этих работах «хотя бы небольшого  намека на прозрение в мистике». Мнение же М.А. Волошина отличалось от мнения Грабаря. Он признавал, что «Нестеров — остается мистиком, и такое чувство делает его произведения драгоценными», а также подчеркивал: «чувство  мистики есть только в рисунках пейзажей, нечасто - в эскизах, в картинах же его совсем незаметно». Сравнивая эскизы «Дмитрия» с самой картиной, Волошин видел «оскорбительное несоответствие замысла и исполнения». Несмотря на то, что картина «Димитрия царевича убиенного» являлась экземпляром, вполне подходящим для смысловых и стилистических поисков художника, больше всего споров и критики вызвала картина «Святая Русь», которую художник закончил в 1905 году. Хочется заметить, что эта картина была впервые показана большому кругу зрителей на выставке художника в 1907 году.

Для истинных почитателей художника,  «нестеровский стиль» имел несколько достоинств, которые утвердились в их глазах. Среди таких достоинств были неподдельная искренность и теплота в выражении «мистического переживания», а также, затаенная взволнованность религиозного чувства. Появление «Святой Руси» вызвала довольно большое недоумение даже у давних и постоянных благожелательных критиков Нестерова. Этому было суждено случиться, так как в картине появилась направленность морализирующего нравоучения. По словам Н. Бердяева, данное направление и есть «смертью искусства».   Тем временем, В. Розанов, при анализе композиции картины, предложил буквально «заслонить руками ее левую часть, на которой нарисованы жены святых со Спасителем, которые выпадают из церковной и народной традиции в художестве, и навести взгляд на правую часть, которая несет в себе главную идею. Здесь-то, - рассказывал критик, - и находится та самая Святая молящаяся Русь». Так как в картине отсутствовали образное и живописное единство, Розанов противопоставил значимость тематики, которую выбрал Нестеров, а также его попытку представить свой вариант для решения довольно сложной проблемы кризисного периода – будущей судьбы России. Розанов говорил, что до этого времени и ныне еще не было представлено «более полного и уникального образа родины, но не плотской, не внешней, а Руси в мире духовном, внутренней. Тут, — сообщает критик, - в большей степени проявляется талант писателя в изображении того, каким образом человек находит Бога».

В это же время, художники оценивали картину совершенно другим образом. Например, В.И. Сурикову «Святая Русь» совсем не понравилась. По воспоминаниям художника Нестерова, у «Святой Руси», в первый раз пожали руки друг другу заядлые враги – мирискусники (Бенуа) и передвижники (Маковский), которые в итоге пришли к общему неприятию данной картины. Л.Н. Толстой также не принял «Святую Русь». Кроме этого, неприятными для Нестерова были и отзывы И. Грабаря, П. Муратова, М. Волошина.  Эти критики имели схожее мнение, что: «Вообще, произведение можно принять за какую-то непонятную пародию на политику, точно автор хочет сообщить своей верующей и страдающей Святой Руси: «посмотрите, какому Христу - театральному и не обладающему душок - тащите вы собственные скорби, ему не нужна вера ваша». Данное высказывание Волошина говорит о том, что «Святая Русь» подверглась нападкам не только по причине серьезных промашек в художественно-стилистическом направлении, но и по причине социальной критики, которая присоединилась из-за послереволюционных событий 1905 года. Чаще всего, в газетных и журнальных рецензиях, неубедительность способа, предложенного Нестеровым, для выхода из угнетающей кризисной ситуации, в которой в то время находилась Россия, являлась основной причиной неудачи «Святой Руси».

Нестеров, осознавая справедливость критики, не отрекся от своей позиции в данной трактовке темы. Вскоре, он приступил к созданию абсолютно нового варианта «Святой Руси». В своей композиции Марфо-Мариинской обители, также названной художником как «Пусть к Христу» (1911), Нестеров всеми силами стремится «как-то дополнить именно то, что не смог передать в собственной «Святой Руси». Та же толпа людей, куда более простых людей - мужчин, женщин, детей - ходит, ищет путь к спасению».  Несмотря на все старания, данная тема, наилучшим образом отобразилась в картине художника «На Руси» (1914-1916 ГТГ), которая сейчас также известна под названием «Христиане» и «Душа народа». Именно в этом произведении искусства, Нестерову удалось  достичь довольно высокого уровня цельности, а также смысловой значимости. В отличие от «Святой Руси», данная картина более благополучно была принята народом, и окутывала понимание и сочувствие среди русского народа.  «Душа народа» стала довольно заметным достижением для Нестерова и многих ценителей его творчества. Скорее всего, так случилось по той причине, что эта работа открывала перед художником новые просторы в творчестве. Наиболее сильный интерес к этой картине был вызван у религиозных философов. По этой причине, они предстали наиболее тонкими ценителями его искусства. С 1910-х годов, в отличие от своих друзей и братьев по искусству, Нестеров практически перестал участвовать в разнообразных выставках, и все активнее начал представлять свои новые работы философам. Художник говорил: «Ко мне приходила и группа философа-религиозного кружка. Все произведение нахваливали, предполагали ее успех. Каждый рассказывал о своем понимании, давал ей свое название, был в поиске  подходящего текста для эпиграфа».

Среди всех возможных тенденций, в которых мог бы развиваться художник, пожалуй, самой заметной стала тенденция стремления к рисованию «хоровых картин». Это стало одним из путей художника для воплощения в работах больших мыслей обобщающего характера. Однако многообещающее будущее творчества Нестерова было прервано. Причиной этому стали революционные события в 1917 году. Именно данные события сильно перевернули привычную жизнь России, и практически полностью изменили привычные подходы к творческим, эстетическим и общественным ценностям.

Часть 1. М. В. Нестеров. В зеркале времени.

Комментарии  

 

+1 Admin #1 08.11.2010 22:57

Картины художника можно посмотреть также на форуме. Там же можно пообщаться на тему творчества художника.

 

Обновить список комментариев

У Вас недостаточно прав для добавления комментариев.
Возможно, Вам необходимо зарегистрироваться на сайте.