Высоты Евгения Винокурова. Часть 2.

Но конечно, больше всего вдохнове­ния и души художника Евгения Александровича - в живописи. Его живописные картины - это целые большие полотна-пейзажи, выпол­ненные маслом на холсте, которые словно заново открывают нам красоту родной природы, погружают в торжественную ти­шину церквей, жалобно взывают слепыми окнами домишек заброшенных деревень, - в них точно есть «искра Божья».

Своими учителями Евгений Алек­сандрович называет наших выдающихся земляков - художников М. В. Несте­рова и А. Э. Тюлькина и писателя С. Т. Аксакова. С начала 80-х годов он начал углубленно изучать творчество Аксакова, ездил по аксаковским местам. Он расска­зывал, что при этом описания знакомых мест слились с его собственным восприя­тием характера аксаковского письма, и настроения писателя стали ему близки и понятны.

Анализируя живопись Евгения Вино­курова, В. М. Сорокина писала: «Полотна "Быстрое лето" (1981), "Пора зеленых трав" (1982), "Извечный мотив" (1983) эпичны по композиции. Точка зрения сверху открывает широкий горизонт, без­брежные просторы. В то же время пейзажи озарены светом лирических, исповедаль­ных интонаций поющего о Родине, что придает им поэтическую неповторимость. Неторопливая манера письма художника, любящего плавность линий, ритмов, цве­товых отношений, определенность формы сродни целомудренному аксаковскому языку, традициям русской пейзажной жи­вописи в целом. Размышляя о духовных традициях, он пишет ставшую широко из­вестной картину "Уфа. Весна на окраине" (1985)... Лирико-романтическая устрем­ленность автора в его полотнах обогащает­ся философскими размышлениями о жиз­ни, осмыслением современности. Чутким умом и сердцем улавливает он добрые и горестные перемены. Видя наступающий разлад вековой гармонии человека и при­роды, он пишет картины "Ника" (1982), "Умирающий раб" (1983), показывая в них одинокие, кричащие от боли обезглавлен­ные деревья. Они взывают, обращаясь к нам, - что будет с миром?»

Картины раннего периода творчества живописца (конец 1970-х - 80-е годы) - обычно более светлые, наполненные нежно- зеленым, золотистым и небесно-голубым цветом. Для этого периода очень характерна философская картина « Весна на окраине» - как память о прошедшем детстве и юности, начале новой, взрослой жизни. На се первом плане - распахнутые деревянные ворота родного дома. Над ними - развевающаяся снежно-белая простыня, вывешенная ру­ками матери, за ними - улочка, сбегающая к Белой, широкая гладь реки и вдали, до самого горизонта, в туманной дымке по­росший лесом противоположный берег. Что там, за горизонтом?.. Здесь интересна изо­бразительная манера художника (которую можно назвать авторской), характерная для многих его картин. Первый план макси­мально приближен к зрителю, очень тонко, рельефно выписан и подан до осязаемости реалистически точно, а за ним нередко сле­дуют гораздо более размытые философские «дальние дали», заставляющие нас невольно задуматься о вечных вопросах. А изображае­мое на первом плане нередко превращается всимвол («Пора зеленых трав», «Уральский букет», «Красное лето - зеленый покос» (1983), «В Старой Ладоге» (1986)).

Евгения Винокуров. Чернотроп. Холст. Масло. 1983.

Многие произведения художника сви­детельствуют об его умении мыслить не только художественными и поэтическими, но и философскими и историческими ка­тегориями и содержат аллегории, напри­мер написанная им в годы перестройки картина «Колесо» (1988). На идею ее соз­дания художника навело старое колесо, найденное им на реке Инзер, оно и заняло практически весь холст. Но главные ге­рои здесь - это, наверное. История, Вре­мя, истертое, залатанное колесо которого катится по многочисленным ухабам, но не падает и жестоко подминает под себя пчелиные соты... Время беспристрастно и подчас неумолимо взирает на нас и с холстов «Извечный мотив», «Быстрое лето», «Уфимский дворик», «Покинутый берег». А грустная картина-воспоминание «Вечерний эшелон» звучит эхом ушед­шей войны, трагизмом военных потерь и тяготами послевоенного полуголодно­го детства (она экспонировалась в 2000 году в Москве на выставке, посвященной 55-летию Победы в Великой Отечествен­ной войне).

Мне самой в юности довелось как-то летом отдыхать на реке Белой близ деревни Нагаево в спортлагере Башгосуниверситета. Тогда там художником-оформителем работал Евгений Винокуров - с типичным для художника обликом: небольшая бородка, внимательные гла­за, в то время не седой, а золотоволосый. Помню, он рисовал портрет одной из сту­денток - спортсменки-баскетболистки с географического - и казался нам, только вступающим в жизнь юным существам, в то время увлеченным в основном пля­жем и дискотеками, слишком взрослым и спокойным. Иногда он тонко и мудро усмехался в бороду над какой-нибудь уж слишком разошедшейся в своей праздной суете студенткой. А я тогда понятия не имела, что за художник Евгений Винокуров (мало ли кругом художников?).

Евгений Винокуров. Двенадцатое апреля (фрагмент). Холст. Масло. 2006.

«Спокойный художник» Евгений Ви­нокуров оказался настоящим подвижни­ком с активной творческой и гражданской позицией. Под впечатлением от природы близ деревни Нагаево им была создана целая серьезная живописная серия под названием «Музей под открытым небом»: это не просто картины, а пронзительные картины-предостережения, изображаю­щие выступающие из земли оголенные корни огромных старых деревьев или их остовы, коряги и пни, - «Корни», «Дере­вья», «Умирающий раб», «Ника» (1982), «Нагаево. Биография века» (1983). «Пом­ните, - рассказывал он, - были сильные морозы, через два-три года вязы погибли, и остались эти пни». А на одной из картин этого цикла тлеющая на горизонте словно бы ржавая полоска напоминает о недав­но бушевавшем в лесу пожаре. Как ука­зывают исследователи, чтобы выделить главный, знаковый предмет изображения, в этих картинах, как и в ряде других, ис­пользуется прием подсветки при помощи холодно-стальных и землистых цветов грунта. Нагаево - одно из самых дорогих художнику мест, он до сих пор часто туда наведывается.

Еще одно из сильных его жизненных впечатлений - озеро Байкал, куда он по­пал в 1990 году, можно сказать, случайно, по горящей путевке в Дом творчества, расположенный близ места впадения в Байкал Ангары. Его встреча с этим озером превзошла все ожидания. Когда он плыл по Байкалу, то радовался как ребенок. Результат этой поездки - такие карти­ны, как «Байкальский крест», «Байкаль­ская осень», «Ольхон» (это единственный остров на Байкале - его местные предания связывают с именем Чингисхана: якобы здесь тот обрел вечный покой). В них он призывает беречь Байкал - это чудо при­роды, эту несказанную красоту.

Евгений Винокуров. Бабье лето. Холст. Масло. 1987.

В 90-е годы Евгений Винокуров создает такие значительные произведения, как «Уфимский дворик» (1993), «Бабье лето» (1995), «Курган на Волхове» (1996). А в результате поездки в Нереяславль- Залесский появились «Ямская слобода» (1992), «Монастырь» (1992). Художник страстно призывает нас беречь и памят­ники истории и культуры. Старинная Уфа, его родной город, сказать по правде, уже не может похвастаться обилием старинных зданий и монументов. Приезжающие в Уфу туристы время от времени по неведе­нию своему спрашивают: «А где у вас тут древний кремль?» А кремля-то, который был деревянным и стоял на высоком бе­регу Белой на нынешней Первомайской площади, уже давным-давно нет - сгорел еще в XVIII веке. Даже каменная соборная церковь постройки XVI-XVII веков более пятидесяти лет назад была безжалостно взорвана.

Евгений Винокуров - в первых ря­дах тех, кто выступает за сохранение культурно-исторических памятников. Лет двадцать назад в своей статье «Будем вни­мательны к памяти» он писал: «То здесь, то там исчезают дома и целые улицы. Нет, я совсем не за то, чтобы в любом строении старого типа слепо искать ценности ушед­ших веков. Я против огульного сноса без предварительного изучения каждого зда­ния. Уже погибли многие интересные дома по улицам Коммунистической, Ленина, Аксакова, Социалистической, исчезли многие крепкие кирпичные здания, кото­рые могли еще служить и, надо заметить, являлись эталоном качества строитель­ства... А почему бы не объявить южную часть Уфы музеем под открытым небом? Ведь делать это нужно именно сейчас! Пока еще целы улицы Октябрьской ре­волюции, Коммунистическая, Пушкина, Посадская и Сочинская. Пока еще целы соловьиные овраги и резные наличники, скамейки у ворот и родники. И пусть смущает уфимца провинциальный облик старой части города. Ведь провинция яв­лялась и является корнями, капиллярами государственного древа. Сколько блиста­тельных судеб началось за воротами таких городов, сколько прекрасных в дерзости своей идей родилось под сенью яблоневых садов... Что станет памятником зарождаю­щейся любви к Отечеству? И не вытеснят ли вездесущие гаражи все реже встре­чающиеся голубятни? Все это в наших руках. Просто надо быть осторожными и внимательными к "каменной летописи", собирать и хранить все ценное, что связано с историей Уфы».

Евгений Винокуров. Ямская слобода. Холст. Масло. 1983.

Сподвижник известного писателя и общественного деятеля Михаила Андрее­вича Чванова, Евгений Александрович горячо поддержал идею восстановления в Уфе дома С. Т. Аксакова. Дом-музей был открыт для посетителей в 1991 году. В 1986 году, когда начался капитальный ремонт бывшего Аксаковского Народ­ного дома (нынешний Башкирский го­сударственный театр оперы и балета), он выступал против ненужной, грубой, с нарушением правил акустики его перепла­нировки. В числе его многих славных дел - и борьба в группе единомышленников за знаменитые Торговые ряды (Гостиный двор), в годы перестройки они планиро­вались к сносу. Сейчас красавец Гости­ный двор встречает нас своей изящной открытой галереей и арочными проемами по фасаду. Его внутреннее пространство, правда, осовременено: модные бутики, кафе, эскалаторы, банкоматы. Постоянно наведывающаяся сюда молодежь нет-нет да заглянет в созданную на втором ярусе здания художественную галерею...

Защищает от уничтожения Евгений Александрович и храмы - например, двухсотлетний Свято-Никольский храм в деревне Николо-Березовке, ровесник С. Т. Аксакова, а также уфимскую Спасскую церковь, в которой под слоем побелки были неожиданно обнаружены уникаль­ные старинные росписи. Вообще тема православия у него - особая тема, к ней он пришел в творчестве в 90-е годы. В то вре­мя, путешествуя по России, в Переяславле- Залесском он увидел Иверский монастырь и ощутил дыхание Вечности...И до сих пор встречающиеся ему на жизненном пути церкви и храмы - как что-то родное и близкое, как сокровенные уголки души. Эти его высокие переживания во­плотились в полотнах «Монастырь» и «Оклад», которые участвовали во Всерос­сийской выставке в Москве, посвященной 2000-летию Рождества Христова. Эта же тема - в полотнах «Напутствие» (1986), «Вознесение» (1988), «Курган на Вол­хове» (1997), «На краю Европы» (2000), «Мост» и в посвященной памяти его деда Николая Васильевича Первушина «Ям­ской слободе». Когда смотришь на такие картины, как «Ямская слобода» и «Мост», как-то сразу сами собой вспоминаются песенные строки «Деревеньки, купола, а зима белым-бела...» Правда, его картинам 90-х присущи уже и значительно более темные краски, например лиловая, а также лаконизм изображения, местами гранича­щий с плакатностью; и нередко характер монументальности приобретают грустные старинные храмы, изображаемые Евгени­ем Винокуровым - таким вот «печальни­ком земли Российской».

В 2006 году Евгений Александрович встретил свое 60-летие. Но не хочется и, наверное, нельзя назвать его «художником уходящего поколения». Прав заслужен­ный художник Российской Федерации А. Г. Королевский, за­метивший, что «современен Евгений Ви­нокуров со своими обветшалыми, усталы­ми, глядящими сквозь века монастырями, стылыми на легком морозце речками...» Творчество Евгения Винокурова устрем­лено в будущее. Пример тому - его диптих «Вознесение» и картина «Напутствие», в которых он пытается соединить на первый взгляд несоединимое: старинную остроко­нечную церковную колокольню и взмыва­ющую за облака космическую ракету. Но ведь в них обеих - устремленность ввысь и торжество человеческого духа, который сподвигает строить храмы и запускать космические корабли...

А его программная картина «Оклад» - это своего рода прозрение будущего. Она представляет старинный церковный оклад; что изображено на нем - уже не разобрать: с годами потускнело, как и наша вера. Но рядом, на фоне неясных темных очертаний российских церков­ных куполов - легендарная птица Сирин- Феникс: ее лик тоже темен, но настанет время, и рассеется тьма, и, подобно этой птице, Россия из пепла возродится. Не­пременно.

Начало: Высоты Евгения Винокурова. Часть 1