Сказочница Пелагея Никифоровна Коренная

Пелагея Никифоровна Коренная, высокая, подвижная, моложавая, несмотря на свои 60 лет, женщина. Родом она из Фоймгубы, местности, изобилующей сказками и старинными песнями. И действительно, Пелагея Никифоровна была неисчерпаемым кладезем песен, заговоров, редких причитей, пословиц, загадок и т. п. Несмотря на то, что сын ее, с которым она жила, — учитель Космозерской школы, а две дочери были выданы замуж в Петрозаводск и сама Пелагея Никифоровна часто жила в городе, она осталась неграмотной и сохранила свой ярко-выраженный северный говор, что делает ее сказки еще более интересными для нас. Очень живая и веселая, всегда на работе, она и сказки рассказывает, ни минуты не находясь в спокойном положении. От нее записывались сказки во время растопки ею печи, раздувания самовара, чистки рыбы, пеленания ребенка и просто неугомонного беганья по дому.

Рассказывала она быстро, выразительно и эмоционально, богатой мимикой поддерживая свои слова: иногда даже «играет» действующих лиц — прикладывая ладони к макушке, изображает зайца (уши); диалог ведет разными голосами и меняет манеру говорить: медведь у нее говорит низким басом, очень медленно и запинаясь, лиса быстро тараторит сладеньким голоском, а заяц заикается. По выразительности и живости исполнения на памяти нет сказочника, стоявшего на равной высоте с нею. Несмотря на быстрый говор, она слегка растягивает гласные, поэтому речь ее легка, звучна и своеобразно певуча.

Репертуар ее особенно интересен, так как он почти весь состоит из старых сказок о животных, которые больше нигде по всему Шуньгекому полуострову не встречаются. Она дала прекрасные варианты «Колобка», «Лисицы и волка», «Петуха и курицы», которую приведем почти целиком:

«Жиу быу петун и с им кура. Вышла раз кура, а тута град пошол. Испугалась кура, прибежала в избу и кричит: "Петун, беда, паны наехали, штреляют-паляют, нас убивают. Бежим, Петун!" И побежали. Им стрету заяц: "Куды, петун, бежишь?" — Не спрашивай меня, спрашивай куру". — "Куды, кура, бежишь?" — "Паны наехали, штреляют-паляют, нас убивают". — "Возьми меня с собой". И побежали. Им стрету лиса: "Куды, заяц, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай петуна". — "Куды, петун, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай куру". — "Куды, кура, бежишь?" — "Паны наехали, штреляют-паляют, нас убивают". — "Возьми меня с собой". И побежали. Им стрету воук. "Куды, лиса, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай зайца". — "Куды, заяц, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай петуна". — "Куды, петун, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай куру". — "Куды, кура, бежишь?" — "Паны наехали, штреляют-паляют, нас убивают". — "Возьми меня с собой". И побежали. Им стрету медведь. "Куды воук, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай лису". — "Куды, лиса, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай зайца". — "Куды, заяц, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай петуна". — "Куды, петун, бежишь?" — "Не спрашивай меня, спрашивай куру". — "Куды, кура, бежишь?" — "Паны наехали, штреляют-паляют, нас убивают". — "Возьми меня с собой". И побежали. Бежали, бежали, да в репну яму и пали. Доуго сидели, исть захотели. Лиса и говорит: "Давайте петь имена, чье имицько худо, того и съедим". Лисанька запела, а за ней подтягивают: "Мёдведь-мед-ведухно — имицько хорошо, Лиса-Олисава — имицько хороше, Воук-воучухно — имицько хороше, Заяц-зайчухно — имицько хорошо. Петун-петунухно — имицько хороше. Кура-Окурава — имицько худое". Тут куру и разорвали. Потом лиса опять запела: "Мед-ведь-медведухно — имицько хороше, воук-воучухно — имицько хороше" и т. д.»... Пока в живых не остаются только лиса и медведь, — последнего лиса тоже умаривает хитростью. Это прекрасный образец кумулятивной сказки, переданной при этом очень тщательно, без всяких выпусков, со всеми многочисленными повторениями.

Большая музыкальность и любовь Коренной к песне отразилась и в ее сказках. Почти все они являются ритмической речью, обильно пересыпанной рифмованными фразами. Глиняного парня разбила коза. «И вышли на божий свет — бабка с прялкой, дедка с скалкой, поп с скуфьей, попадья с кужней, дроворубы с топорами, сенокосцы с косами, грабляницы с граблями. — Спасибо тебе, коза-робоза, что ты нас распосла». «Лиса стучит веретушечкой по кодушечки — стук-стук-стук». «Колотят лапкой — зовут — бабкой». Баба погоняет смоляного бычка: «Шлю-шлю, бычок, полевой хвостичок. Я быка по ножке, бык по дорожке».

Сказка про старика и волке начинается такой песенкой:

Старик да старушка,

Жили на горушке

В глиняной избушке,

У старика, старушки

Была сивая кобыла,

Была бурая корова,

Была серая овечка

Со тремя ягнятами.

Покойница приходит к куме, которая забрала у нее перстень:

Вси люди по зороду спят,

Вси люди по Киеву спят,

Одна моя душа не спит,

Друга моя кума не спит,

Мою руценьку варит-пецет,

Злацень персень вон волоцет.

Что делаешь, кумушка?

Девушка уговаривает Морозко: «Не щелкай, Мороз, да не трескай, Мороз, я гола-боса, да без пояса».

Таких примеров из речи Коренной можно привести сотнями. Репертуар П. Н. Коренной: «Горошина» (Смирнов, «Велик. ск.», стр. 672, № 251), «Лисица и волк» (Аф., вып. 1, № 1), «Лисица, волк и масло» (Аф., вып. I, № 1), «Девушка и звери» (?) «Петух и курица» (Ончук., № 216), «Мертвые мужья» (?), «Три сестры купецкие» — (Ончук., ук. № 145), «Колобок» (Ончук. № 133) и друг.

Сказки П. Н. Коренной, записанные ее сыном, были изданы Петрозаводским Отделом Народного Образования в 1919 г., но настолько подвергнуты литературной обработке, что записи потеряли большую часть своей ценности.