Выставка Раиса Буранбаева, открывшаяся несколько дней назад в городской картинной галерее, в творческой биографии мастера стала уже четвертой.

Отличительная особенность выставки в том, что известный в республике архитектор на сей раз предстал еще и в качестве живописца. Причем количество этюдов (а их 114) заметно превысило число архитектурных проектов. Кстати, среди последних были заявлены как реализованные работы, так и конкурсные архитектурные концепции.

Все свои этюды Буранбаев писал на пленэре. Специально выезжал подальше, в башкирскую глубинку: Бурзянский, Мечетлинский, Кугарчинский районы. Туда, где еще сохранились практически нетронутыми уникальные по красоте леса и горы, целебный воздух, кристально чистая вода. Эти живительные прелести как рукой снимали усталость от долгой дороги (ведь ехать приходилось по 400 и более километров) и страстное желание поспать. Буранбаев работал на одном дыхании, от рассвета до заката, стараясь уловить за небольшой промежуток времени особое состояние природы. Картины писал маслом. В итоге за период с мая по октябрь появилось несколько десятков разноплановых работ.

В период с 1920 по 1940 годы основной задачей критики было служение прогрессу искусства (пролетарское искусство обозначалось в те времена прогрессивным). В итоге, обозначилась необходимость выбрать исследовательскую позицию, свободно совмещающую в себе социологизм с эссеистикой импрессионистической направленности. Такие процессы инициировали прямолинейное проецирование отношений общественности и политических сил на анализируемое творение художника со стороны его активного содействия «построению социализма». Отличным примером такой позиции является статья знаменитого художника и критика Константина Юона о выставке под названием «16 картин Нестерова». Особое внимание следует уделить выводу, к которому приходит Константин Федорович. Он пишет: «Его портреты, которые несут на себе практически неизменный созерцательно-пассивный характер, далеки от бурных перипетий нашей социалистической современности, ее отчаянной борьбы, конечных целей». В развернутом отзыве Юона, который был напечатан спустя месяц после проведения нестеровской выставки, критическое резюме было разбавлено позитивной оценкой «уникального, чисто нестеровского, отточенного мастерства».

Художник Михаил Васильевич Нестеров после окончания революции испытывал душевные муки, терзавшие его. Для него наступило совершенно новое время. Созданные им незабываемые образы смирных послушниц, святых сподвижников и монахов-отшельников оказались невостребованными в постреволюционное время. В советском искусстве были не востребованы лиричность и высокая духовность, которыми автор наполнял свои лучшие произведения.

Творчество Нестерова оценивалось в 1920-1940-х гг с позиции тех преобразований, которые произошли в сфере художественной критики после революционных событий. Прежние порядки были сметены безвозвратно, начался процесс построения нового общества, в том числе, и в культурной области. Целью было поставлено создание «культуры будущего», начались бурные преобразования в искусстве. Художественная критика, как и само изобразительное искусство, были поставлены в подчинение новым тенденциям того времени, когда требовалось создание мощных социально-ориентированных образов. За право нести пролетарской идеологию в массы вступили различные художественные группировки. И решающую роль в этой победе играла критика, которая стала «орудием художественной политики», как справедливо заметил А. Мац. Ее новые функции были довольно точно определены Богдановым: «Прежде всего, направлять, возвещать, указывать - и только потом — анализировать, вникать, сопоставлять». Помимо прочего, критика отличалась особой жесткостью. Все, что не укладывалось в советские рамки, подвергалось гонениям.

Необычная выставка прошла в сентябре в городской картинной галерее. Её авторы Евгений Хоменко и Вячеслав Асеев много лет работали в технике маркетри, за­нимались инкрустацией деревом по дереву, К сожалению, в августе прошлого года Евгения Михайловича не стало. Его ученик и достойный продолжатель общего дела решил посвятить памяти любимого учителя нынешнюю экспо­зицию. Её уже увидели жители Уфы, Белорецка, и вот она появилась в нашем городе.

Вячеславу Асееву чуть больше соро­ка. Он - наш земляк, родился и вы­рос в Стерлитамаке, учился здесь в художественной школе. С малых лет любил рисовать, а уже подростком увлекся работой по дереву.

- Это прекрасный природный материал, он дышит, все чувствует, - говорит Вячеслав.

Когда-то Асееев услышал о чудо - мастере Хоменко, работающем на Уфимском мебельном комбинате и параллельно ведущем занятия в Уфимской детской художественной шкале N 1. Асеев бросил все свои дела и подался в столицу, в подмастерья. Он оказался хоро­шим учеником: старательным, вдумчивым, исполнительным, но самое главное - талантливым, потому как в искусстве без таланта делать нечего.